Какой-то шум доносится со стороны Шелли, и мы все поворачиваемся к ней.

— Бриттани, произносит компьютерный голос из устройства на инвалидном кресле моей сестры. Пальцы Шелли заняты печатанием чего-то еще: — Молодец. Девочка.

Я переплетаю свои пальцы с пальцами своей сестры, когда продолжаю говорить.

— Если вы хотите отказаться от меня или выкинуть из дома за то, кто я на самом деле есть, тогда сделайте это и покончим с этим.

Мне надоело бояться. За Алекса, Шелли и себя. Пришло время встретиться лицом к лицу со своими страхами, или я окончательно потеряю себя от печали и вины. Миру также необходимо об этом узнать.

— Мам, я собираюсь посетить социального работника в школе.

Моя мать кривится от отвращения.

— Что за глупость. Это останется в твоем личном деле навсегда. Тебе не нужен социальный работник.

— Нужен, — настаиваю я и добавляю, — и тебе он нужен тоже. Он нужен нам всем.

— Послушай-ка меня, Бриттани. Если ты выйдешь сейчас за порог этого дома… можешь обратно не возвращаться.

— Ты не слушаешься, — вступает отец.

— Я знаю. И чувствую себя от этого прекрасно, — я хватаю свою сумку. Это все, что у меня есть, если не считать одежды, что уже на мне. Я широко улыбаюсь и протягиваю руку Пако. — Готов идти?

Ни секунды не колеблясь, он, берет меня за руку.

— Да. — Уже в его машине он говорит: — Ты, та еще упертая штучка. Я никогда не думал, что в тебе есть огонь.

Пако приезжает в самую заброшенную часть Фейрфилд. Он ведет меня к огромному складу на уединенной дороге. Темные облака плывут по небу, и воздух наполняется холодом, как будто сама Матушка природа посылает нам знак.

Нас останавливает крепкий парень.

— Кто эта снежная девочка?

Пако отвечает:

— Она чиста.

Перед тем, как открыть дверь он двусмысленно оглядывает меня с ног до головы.

— Если она начнет что-то вынюхивать, это будет на твоей заднице, Пако, — говорит он.

Все, что я хочу, это увести Алекса отсюда, подальше от этого чувства опасности, витающего вокруг.

— Эй, — произносит сиплый голос рядом со мной. — Если потом тебе понадобится добраться домой, найди меня, si?

— Следуй за мной, — говорит Пако, хватая меня за руку и таща за собой вперед по коридору. По другую сторону склада слышатся голоса… и голос Алекса среди них.

— Давай я сама к нему приду, — говорю я.

— Не такая уж хорошая идея. Подожди, пока Гектор закончит с ним говорить, — отвечает Пако, но я не слушаю.

Я иду на голос Алекса. Он разговаривает с двумя мужчинами и это, бесспорно, серьезный разговор. Один из мужчин достает лист бумаги и протягивает его Алексу, именно в этот момент Алекс замечает меня.

Он говорит что-то по-испански мужчине, сворачивает лист бумаги и засовывает его в карман своих джинсов.

— Какого черта ты тут делаешь? — спрашивает он меня жестоким и повелительным тоном, соответствующим выражению его лица.

— Я просто…

Я не завершаю мое предложение, потому, что Алекс хватает меня за локоть.

— Ты просто уезжаешь отсюда сию секунду. Какой черт привез тебя сюда?

Я пытаюсь придумать ответ, когда Пако выходит из темноты.

— Алекс, пожалуйста, может Пако и привез меня сюда, но это была моя идея.

— Ты culero, — говорит Алекс, отпуская меня и подходя к Пако.

— Разве это не твое будущее, Алекс? — спрашивает Пако. — Почему ты стесняешься показать своей novia свой дом вдали от дома?

Алекс замахивается и бьет Пако в челюсть. Пако падает. Я подбегаю к нему, одаривая Алекса резким, предостерегающим взглядом.

— Я не могу поверить, что ты сделал это! — выкрикиваю я. — Он же твой лучший друг, Алекс.

— Я не хочу, чтобы ты видела это место.

Струйка крови стекает изо рта Пако.

— Ты не должен был ее сюда привозить, — говорит Алекс уже спокойнее. — Ей здесь не место.

— Точно также как и не твое, бро, — отвечает тихо Пако. — Теперь увези ее отсюда. Она уже увидела достаточно.

— Пошли, — приказывает Алекс, протягивая мне руку.

Вместо того, чтобы подойти к нему, я беру лицо Пако в свои руки и осматриваю повреждения.

— Боже, у тебя идет кровь, — говорю я, начиная паниковать. Крови достаточно, чтобы меня замутило. Кровь и жестокость всегда вызывали у меня отвращение.

Пако нежно отводит мою руку.

— Я буду в порядке. Иди с ним.

Голос раздается из темноты, произнося что-то по-испански для Пако и Алекса.

Меня передергивает от власти, слышимой из этого голоса. До этого мне не было страшно, но мне действительно страшно сейчас. Этот мужчина разговаривал до этого с Алексом. Он одет в черный строгий костюм с белоснежной рубашкой под ним. Я видела его мельком на свадьбе. У него темное лицо и черные волосы, зачесанные назад. Один взгляд и я понимаю, что это кто-то очень могущественный в Кровавых Латино. Два огромных, очень внушительных парня стоят по обе стороны от него.

— Nada, Гектор, — говорят Алекс и Пако одновременно.

— Уведи ее куда-нибудь отсюда, Фуэнтес.

Алекс берет меня за руку и выводит со склада. Когда мы оказываемся на улице, я глубоко вздыхаю.

Глава 48

Алекс

— Давай убираться отсюда. Ты и я, mi amor! Vamos!

Я облегченно вздыхаю, когда сажусь на Хулио и Бриттани запрыгивает сзади меня. Она обхватывает меня руками за талию и крепко прижимается, пока я выезжаю с парковки.

Мы летим по улицам, которые превращаются в одно расплывчатое пятно. Я не останавливаюсь, даже тогда начинается ливень.

— Можем мы, наконец, остановиться? — говорит она, пытаясь перекричать наступающий шторм.

Я паркуюсь под старым заброшенным мостом у озера. Дождь льет как из ведра вокруг нас, но мы защищены от него нашим собственным уединенным местом.

— Бриттани спрыгивает на землю. — Ты тупой осел, говорит она. — Ты не можешь ввязываться в сделки с наркотиками. Это опасно и глупо, и ты мне обещал. Ты рискуешь попасть в тюрьму. Тюрьму, Алекс. Может тебе и все равно, но мне нет. Я не позволю тебе разрушить собственную жизнь.

— Что ты хочешь услышать?

— Ничего. Все. Скажи что-нибудь, чтобы я не стояла тут и не чувствовала себя полной идиоткой.

— Правда в том, что… Бриттани, посмотри на меня.

— Я не могу, — говорит она, всматриваясь в стену дождя. — Я так устала думать о каждом возможном ужасном сценарии.

Я придвигаю ее к себе.

— Не думай об этом, muneca. Все будет в порядке.

— Но…

— Никаких но. Поверь мне.

Мой рот накрывает ее. Запах дождя и печенья ослабляет мои нервы.

Я обнимаю ее за талию. Ее руки сжимают мои плечи, заводя меня. Мои руки проникают под ее кофточку, и пальцы нежно касаются ее пупка.

— Иди ко мне, — говорю я, поднимая и сажая ее лицом к себе на мотоцикл.

Я не могу оторваться от нашего поцелуя. Я шепчу ей, что чувствую, миксуя английский и испанский в каждом предложении. Осыпая поцелуями ее шею, я двигаюсь вниз, пока она не позволяет мне снять с нее кофточку. Я могу заставить ее забыть о плохом. Когда мы вот так вместе, черт, даже я не могу думать ни о чем кроме нее.

— Я теряю контроль, — признается она, прикусывая губу. Я обожаю эти губы.

— Mamacita, я давно его потерял, — говорю я, придвигаясь к ней, чтобы она точно знала, сколько контроля я уже потерял.

Ее губы медленно двигаются по моей коже, приглашение, которого я не заслуживаю. Кончики моих пальцев пробегают по ее губам. Она целует их, прежде чем, я медленно спускаю их ниже по ее подбородку, шее и задерживаю между ее грудей.

Она перехватывает мою руку.

— Алекс, я не хочу останавливаться.

Я накрываю ее тело своим.

Я легко могу взять ее. Черт, да она просит об этом. Но помоги мне боже, если это не совесть, что останавливает меня.

То пари, что я заключил с Лаки. И моя мать говорила, как легко, сделать девушку беременной. Когда я заключал пари, у меня не было никаких чувств к этой сложной белой девчонке. Но теперь… вот, дерьмо, я не хочу думать о своих чувствах. Я ненавижу чувства; они только гробят тебе жизнь. И пусть меня сейчас убьет молнией, но я хочу заняться любовью с Бриттани, а не трахнуть ее на своем мотоцикле, как какую-нибудь дешевую шлюху.